Вопрос продовольственной безопасности России, о котором власти говорят не первый год, встал с новой силой после разрушения логистических цепочек и ухода из страны части западных поставщиков техники и сырья. Однако первые стены строившейся весь 2023 год «суверенной крепости», куда регуляторы намерены поселить аграриев, оказались не слишком прочными. Слабым звеном остается производство внутри страны оборудования, семян и вакцин. В результате индустрия строит альтернативную стратегию обороны, используя сохраняющиеся окна возможностей для наращивания запасов.
На исходе 2023 года президент Владимир Путин заявил: «Россия не может отдать свой суверенитет в обмен на колбасу». Очевидно, эта была отсылка к не такому уж и далекому по историческим меркам началу 1990-х годов, когда по всей стране, переживавшей болезненный опыт перехода к рыночной экономике, граждане оказались у полупустых полок магазинов. Они грезили о колбасе как об атрибуте базового достатка. А когда колбаса, пресловутые «ножки Буша» и еще целый набор продовольствия начали поступать в страну с тогда еще дружественного Запада, большая часть граждан сделала очевидный выбор в пользу еды.
Сейчас вопрос встал с новой остротой, и государство пытается сделать так, чтобы выбор в пользу еды в итоге не оказался выбором против власти.
Сегодня, когда РФ оказалась в эпицентре очередного шторма, вызванного геополитическим противостоянием из-за военного конфликта, для многих граждан, как и 30 лет назад, полный холодильник — один из важных индикаторов социального самочувствия общества. Ноябрьский опрос HeadHunter, например, показал, что 47% респондентов не готовы экономить на продуктах, но их стоимость «чувствительна». Власти вынуждены считаться с этим фактором как минимум при каждом кризисе или электоральном цикле.
Подтверждение этому — достигший к концу 2023 года максимальной громкости шум из-за подорожания более чем на 20% курятины и на 40% — яиц. Минсельхозу пришлось гасить накал потребительских страстей отменой пошлин на ввоз продуктов из «дружественных» стран. Но точечные меры системных проблем с продовольствием не решат.
«Надейтесь на лучшее, но готовьтесь к худшему» — примерно так чиновники Минсельхоза напутствовали весной 2023 года участников серии совещаний, где подводились итоги первого года очередного кризиса и обсуждались найденные альтернативы разрушенным импортным поставкам оборудования, сырья и компонентов.
По словам источников «Ъ», регулятор дал понять, что отрасли, хотя она и не попала под прямые санкции, надо готовиться жить в «суверенной крепости», заполненной всем необходимым — от семян и вакцин до оборудования.
Задача не нова — российский агропром пытается решить ее уже десять лет. Серьезной протекционистской мерой для отрасли стало введенное в 2014 году Россией продуктовое эмбарго на целый перечень продовольствия из ЕС и США в качестве контрсанкций на ограничения, наложенные Западом после референдума в Крыму.
К началу 2023 года, как показало исследование ЦБ РФ, в сельском хозяйстве на долю прямого импорта приходилось до 30% в общем объеме промежуточных расходов компаний — ниже, чем, например, в автомобилестроении или фармацевтике.
Но эта относительно небольшая доля часто становится критической: ее составляют оборудование, технологии и сырье, которое в России просто не растет или представлено ограниченно.
На год хватит
Участники рынка не спорят, что без продвигаемой регулятором фортификационной модели, призванной обеспечить продовольственному рынку выживание при любых внешних шоках, работать будет непросто. Но четкого представления, как построить крепость уже сейчас, нет. Поэтому к осаде отрасль готовится в первую очередь просто закупая технику и сырье впрок.
«Прежние поставщики оборудования для птицефабрик из Германии и Италии прекратили поставки в Россию,— говорит собеседник “Ъ” в отрасли.— Пытаемся пролезать в пока открытое окно возможностей импорта из Польши, хотя там продукция подорожала за год в среднем на 25%». Другой производитель, занимающийся растениеводством, весь год не только ввозил технику, но и скупал ее у фермеров, испытывающих трудности. «На год хватит»,— описывает он горизонт своего планирования.
С закупками средств производства в «дружественных» странах тоже не все просто.
Срок службы оборудования для птицеводческих ферм из Турции и Бразилии, по словам одного из аграриев, вдвое ниже, чем европейского. Тракторы на 150—250 л. с из Китая уже заняли 40% российского рынка. Но найти в КНР подходящие под российскую специфику земледелия сеялки для картофеля, плуги и комбайны для зерноводов гораздо сложнее, чем в Европе.
Что стимулирует и сдерживает экспорт продуктов из России в КНР
Российское оборудование у аграриев традиционно спросом не пользовалось. По данным Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров, в последние годы на покупку созданных внутри страны средств производства компании пищевой отрасли направили около 3% из 800—900 млрд руб. инвестиций.
Но получить даже часть освобождающейся ниши локальным производителям сложно из-за сильной зависимости от импорта. «Во многих российских образцах отечественный только корпус, электроника закупается из Китая, гидравлика — через параллельный импорт из стран, которые ввели санкции, а это чревато проблемами при сервисном обслуживании»,— поясняет директор компании «Яков и партнеры» Олег Шендерюк.
Производители агротехники признают, что кардинально изменить ситуацию пока не способны. Разрабатывать ту же электронику или гидравлику с ориентиром только на Россию нерентабельно из-за относительно узкого спроса и высокой стоимости заемных средств, а внешний рынок давно поделен.
Почему фармкомпании не могут вывести на рынок свои препараты
Ситуация напоминает происходящее в фарминдустрии, от которой регуляторы не первый год требуют увеличить число новых разработок инновационных препаратов. У трети российских фармкомпаний в портфеле нет ни одного такого лекарства, а те, у кого они есть, создали их с использованием минимального числа технологических платформ, показало недавнее исследование Агентства трансформации и развития экономики. 17% производителей пояснили, что не торопятся выводить современные лекарства из-за низкой емкости внутреннего рынка, а 10% — из-за ограниченного экспортного потенциала.
Партнеры по принуждению
Государство пытается изменить ситуацию через прямое давление на тех партнеров, которые еще готовы работать с РФ. Так, в мае 2023 года Минсельхоз добился принятия постановления правительства о локализации в стране иностранными компаниями производства по полному циклу семян кукурузы, картофеля, свеклы и других культур, где низкий уровень использования посевных материалов внутреннего производства. В обмен на разрешение поставок зарубежные компании должны создать с местными игроками СП с долей нерезидентов не более 49%.
Мера приведет к тому, что уже в будущем сезоне цены на семена зарубежных компаний вырастут, признает управляющий партнер селекционно-семеноводческой компании Ruseed Марк Гехт. Зато, рассчитывает он, это позволит конкурировать по цене российскому материалу. Аграрии не так оптимистичны: урожайность российских семян ниже импортных.
По похожему сценарию развивались события и с иностранными вакцинами для скота и птицы. Регулятор пытается убедить бизнес больше использовать отечественные препараты, чтобы у местных производителей вакцин был стабильный внутренний спрос. Но первый опыт оказался не слишком удачным. Производители не спешили вакцинировать поголовье российскими аналогами, опасаясь в том числе за экспорт.
В итоге, по словам источников «Ъ», на фоне летней вспышки птичьего гриппа поголовье в птицеводстве сократилось на 3%, что в том числе привело к росту цен на мясо курицы и яйца в конце года.
Вопрос о том, как долго и насколько эффективно будет строиться российская продовольственная крепость, не праздный и далеко не очевидный. Даже самая большая политика часто пасует перед угрозой пустого желудка, примером чему может служить действовавшая почти год зерновая сделка и целый ряд исключений из санкций, связанных с поставками продуктов. Да, россияне пережили продуктовые контрсанкции. Однако они не касались курицы и яиц для новогодних салатов.
